Перевод семинаров по психологической астрологии Лиз Грин и Говарда Саспортаса.
Предыдущий перевод – Лиз Грин. Архетипический образ Пуэра. Часть 16.
Перевод – Игорь Сивак, 2022г. (эксклюзивно для СПб Института Астрологии).
Аудитория: Как выглядит пуэр в роли пуэллы?
Лиз: Сказки предлагают нам несколько очень откровенных образов пуэллы. Я уже упоминала «Девушку без рук». Прекрасная принцесса, которая заперта высоко в башне и настаивает на том, чтобы все женихи проходили ужасные испытания, чтобы доказать их состоятельность, – это образ пуэллы. Вы также можете прочитать сказку «Король Дроздобород», где принцесса настолько заносчива и высокомерна, что ни один мужчина не может быть достаточно хорош, и она должна пройти через большие страдания, прежде чем сможет принять человеческую любовь. Часто в сказках принцесса не сама высокомерна, а находится в заключении у своего злого колдуна-отца. Эта динамика часто активна в психологии реальной женщины – отец-анимус говорит ей, что каждый мужчина – чудовище, что никто не достаточно хорош, и что она не должна оставлять его, чтобы войти в жизнь. Принцесса связана фантазией-браком с возлюбленным, одухотворенным отцом-любовником и не видит, что тёмный лик этого отца держит её в заточении и девственности. Мы также можем рассмотреть фигуру Брунгильды в «Кольце Вагнера». Брунгильда – духовная анима своего отца Вотана. У нее нет иной воли, кроме его, пока не начинает испытывать любовь и сострадание к судьбе Зигмунда и Зиглинды. Тогда она бросает вызов отцу и тем самым жертвует своим вечным девичеством. В наказание Вотан погружает её в волшебный сон, окружая огненной стеной, и постановляет, что первый мужчина, которому хватит смелости пройти сквозь огонь, сможет заявить о своих правах на неё. То, что пробуждает Брунгильду, — это страсть. Часто именно этот опыт спускает пуэллу на землю, в тело. Часто тело, принадлежащее царству Великой Матери, тянет пуэллу вниз с помощью «случайной» беременности. Но динамика, действующая в пуэлле, по сути, та же, что и у её двойника-мужчины. Она – дочь-невеста небесного отца и пытается улететь как из материнского царства инстинктов, так и из мирского и реалистического царства сенекса. Это состояние вечной девственности, хотя на буквальном уровне мы часто находим совершенно противоположное. У пуэллы часто бывает потрёпанный внешний вид из-за большого сексуального опыта, иногда гетеросексуального, а иногда гомосексуального, но при этом она удивительно невинна в настоящей страсти и часто нуждается в защите, несмотря на свою кажущуюся бессердечность. Она соблазнительна по отношению к отцу, но её сексуальность на самом деле несформирована, потому что у неё еще нет отношений с собственным телом. Есть много сказочных персонажей, которые подразумевают разные стороны пуэллы. Рапунцель — одна из них, как и Маленькая Царевна-шиповник или Спящая Красавица, которая существует в заколдованном сне, пока её не пробудит этот старый дьявол сексуальной страсти. Пуэлла часто несёт с собой атмосферу жизни в заколдованном мире, неприкосновенном и недосягаемом. Спуститься на землю означает отказаться от духовного союза с отцом. Это великая жертва, потому что это означает стать смертной.
Аудитория: Как вы думаете, может ли послеродовая депрессия иметь какую-то связь с этой проблемой?
Лиз: Я подозреваю, что во многих случаях это так. Рождение ребёнка всегда вызывает ощущение смертности, потому что родившая больше не является вечной девушкой. Теперь она мать и прочно вписывается в непрерывность времени. После столкновения с этой ситуацией часто может наступить депрессия. Иногда новоиспеченная мать может обнаружить, что невозможно отказаться от брака с духом-отцом, и поэтому проецирует на младенца фантазию о божественном ребёнке. Тогда настоящий отец отталкивается, и мать пытается заявить права на ребёнка, как если бы он был божественным отцом, сосудом для её собственных фантазий о бессмертии и величии. В этом смысле пуэлла может быть очень разрушительной матерью, если беременность и материнство не помогли ей успешно войти в контакт с принципом Великой Матери, действующим через её тело.
Продолжение – Лиз Грин. Архетипический образ Пуэра. Часть 18