Перевод семинаров по психологической астрологии Лиз Грин и Говарда Саспортаса.

Предыдущий перевод – Транзиты и прогрессии как триггеры депрессии. Обсуждение и примеры карт. Часть 4

Перевод  – Игорь Сивак, 2022г. (эксклюзивно для СПб Института Астрологии).

Аудитория: Я бы хотела, чтобы вы сказали ещё что-нибудь о матери, отражённой Ураном. Я понимаю проблему двойного послания, но я не совсем понимаю, кто такая эта уранианская мать.

Лиз: Хорошо, я думаю, если мы хотим получить представление об этой фигуре, мы должны сначала обратиться к мифологии. Уранос (Ouranos) – это изначальный бог небес в греческом мифе, и он правит до того, как появляется проявленная вселенная. Он — олицетворение Божественного плана, Разума Бога, который задумывает образ творения до того, как что-либо рождается в форме. Когда его дети рождаются у Геи, он отвергает их, потому что они кажутся ему ущербными и уродливыми. Они не могут соответствовать идеальному образу. Я уже много раз говорила об этом мифе. В нем заключено нечто о системе ценностей и чувствующем тоне этой планеты. Уран не является по своей сути зловредным; он представляет собой архетипический паттерн. Но он, как и каждая планета, однобсторонний, потому что существует много архетипических паттернов, а он описывает только один. Мы можем видеть положительный вклад этого идеалистического уранианского взгляда на жизнь как для отдельного человека, так и для коллектива. Он позволяет нам представить себе потенциальные возможности, будущее, которое может быть лучше настоящего. Это прометеевский дух просвещения, который освобождает нас от рабства инстинктивной сферы. Но что происходит, когда этот образ связан с восприятием [ребёнком] матери? Уран по своей природе противостоит биологической судьбе, инстинктивной роли матери. Его мир — это мир неба, а не земли и тела. Если представить это в обычных человеческих терминах, то получится мать, которая борется с судьбой своего женского тела. Вещи земли ущербны и уродливы; только ум и дух чисты и совершенны. Такая мать может любить идею о ребёнке; но настоящий ребёнок, с испачканными пеленками, рвотой, газами и приступами плача посреди ночи, – не такое уж приятное переживание. Это означает лишение свободы, подавление духа, словом, своего рода смерть. Это послание будет бессознательно передаваться ребёнку, даже несмотря на то, что мать может делать всё правильно и даже считать, что она полностью себя ему посвятила. Появление противозачаточных средств, легализация абортов и более просвещенное отношение к так называемому предназначению женщины как матери за последние пару десятилетий изменили жизнь многих женщин и предоставили гораздо больше свободы выбора. Но даже сейчас это по-прежнему болезненный вопрос, а матери Алана было бы гораздо труднее честно взглянуть на эти вещи. Коллективные ценности её собственного детства были бы почти непреодолимы. И если ребенок такой матери получает такого рода послание: «Боже мой, как я вляпалась в такую неприятность с этим отвратительным кричащим существом, которое всё время требует от меня чего-то?» — то возникает глубокая тревога и неуверенность из-за ощущения, что в любой момент мать может вскочить и внезапно уйти. Конечно, реальность такова, что она, вероятно, никогда бы не ушла; её потребность в безопасности и коллективном одобрении была слишком велика, и, возможно, также её любви к своему ребенку, что не исключает всего того, что я сказала. Но ребёнку на бессознательном эмоциональном уровне кажется, что он всё время висит на краю. Нет ощущения безопасности. И если ребенок не воспринимает мать как безопасную, то он не сможет легко отпустить мать или потребность в материнской заботе в более позднем возрасте. Вот что я имею в виду под неспособностью сепарироваться. Настоящая сепарация может произойти только тогда, когда мать умрёт; и тогда боль от того, что по настоящему её у него никогда не было, всплывёт на поверхность. Однако изначально Алан блокировал это чувство боли и утраты, потому что оно было слишком угрожающим для взрослого эго.

Продолжение – Транзиты и прогрессии как триггеры депрессии. Обсуждение и примеры карт. Часть 6